Неточные совпадения
Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились
в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и
мчится вся вдохновенная Богом!..
Прости ж и ты, мой спутник странный,
И ты, мой верный идеал,
И ты, живой и постоянный,
Хоть малый труд. Я с вами знал
Всё, что завидно для поэта:
Забвенье жизни
в бурях света,
Беседу сладкую друзей.
Промчалось много, много дней
С тех пор, как юная Татьяна
И с ней Онегин
в смутном сне
Явилися впервые мне —
И даль свободного романа
Я сквозь магический кристалл
Еще не ясно различал.
Дни
мчались:
в воздухе нагретом
Уж разрешалася зима;
И он не сделался поэтом,
Не умер, не сошел с ума.
Весна живит его: впервые
Свои покои запертые,
Где зимовал он, как сурок,
Двойные окна, камелек
Он ясным утром оставляет,
Несется вдоль Невы
в санях.
На синих, иссеченных льдах
Играет солнце; грязно тает
На улицах разрытый снег.
Куда по нем свой быстрый бег...
Познал я глас иных желаний,
Познал я новую печаль;
Для первых нет мне упований,
А старой мне печали жаль.
Мечты, мечты! где ваша сладость?
Где, вечная к ней рифма, младость?
Ужель и вправду наконец
Увял, увял ее венец?
Ужель и впрямь и
в самом деле
Без элегических затей
Весна моих
промчалась дней
(Что я шутя твердил доселе)?
И ей ужель возврата нет?
Ужель мне скоро тридцать лет?
Ничто
в спокойной наружности его не говорило о том напряжении чувства, гул которого, подобно гулу огромного колокола, бьющего над головой,
мчался во всем его существе оглушительным нервным стоном.
Мужчины и женщины, дети впопыхах
мчались к берегу, кто
в чем был; жители перекликались со двора
в двор, наскакивали друг на друга, вопили и падали; скоро у воды образовалась толпа, и
в эту толпу стремительно вбежала Ассоль.
Он думал, но без участия воли;
в этом состоянии мысль, рассеянно удерживая окружающее, смутно видит его; она
мчится, подобно коню
в тесной толпе, давя, расталкивая и останавливая; пустота, смятение и задержка попеременно сопутствуют ей.
За ним,
в некотором расстоянии, рысью
мчалась тройка белых лошадей. От серебряной сбруи ее летели белые искры. Лошади топали беззвучно, широкий экипаж катился неслышно; было странно видеть, что лошади перебирают двенадцатью ногами, потому что казалось — экипаж царя скользил по воздуху, оторванный от земли могучим криком восторга.
Затем по внутренней лестнице сбежала Лидия, из окна Клим видел, что она
промчалась в сад. Терпеливо выслушав еще несколько замечаний матери, он тоже пошел
в сад, уверенный, что найдет там Лидию оскорбленной,
в слезах и ему нужно будет утешать ее.
В маленьких санках, едва помещаясь на сиденье,
промчался бывший патрон Самгина,
в мохнатой куньей шапке; черный жеребец, вскидывая передние ноги к свирепой морде своей, бил копытами мостовую, точно желая разрушить ее.
Затем, при помощи прочитанной еще
в отрочестве по настоянию отца «Истории крестьянских войн
в Германии» и «Политических движений русского народа», воображение создало мрачную картину: лунной ночью, по извилистым дорогам, среди полей, катятся от деревни к деревне густые, темные толпы, окружают усадьбы помещиков, трутся о них; вспыхивают огромные костры огня, а люди кричат, свистят, воют, черной массой катятся дальше, все возрастая, как бы поднимаясь из земли; впереди их
мчатся табуны испуганных лошадей, сзади умножаются холмы огня, над ними — тучи дыма, неба — не видно, а земля — пустеет, верхний слой ее как бы скатывается ковром, образуя все новые, живые, черные валы.
С этого дня время, перегруженное невероятными событиями, приобрело для Самгина скорость, которая напомнила ему гимназические уроки физики: все, и мелкое и крупное,
мчалось одинаково быстро, как падали разновесные тяжести
в пространстве, из которого выкачан воздух.
По улицам
мчались раскормленные лошади
в богатой упряжке, развозя солидных москвичей
в бобровых шапках, женщин, закутанных
в звериные меха, свинцовых генералов; город удивительно разбогател людями, каких не видно было на улицах последнее время.
Промчался обер-полицмейстер Власовский, держась за пояс кучера, а за ним, окруженный конвоем, торжественно проехал дядя царя, великий князь Сергей. Хрисанф и Диомидов обнажили головы. Самгин тоже невольно поднял к фуражке руку, но Маракуев, отвернувшись
в сторону, упрекнул Хрисанфа...
Его обогнала рыженькая собачка с перчаткой
в зубах, загнув хвостишко кольцом, она тоже
мчалась к реке, тогда Самгин снова возвратился
в сад.
На улице простились. Самгин пошел домой пешком. Быстро
мчались лихачи,
в экипажах сидели офицера, казалось, что все они сидят
в той же позе, как сидел первый, замеченный им: голова гордо вскинута, сабля поставлена между колен, руки лежат на эфесе.
Лед скрипел под коньками, черные фигуры людей
мчались к полынье, человек
в полушубке совал
в воду длинный шест и орал...
За окном,
в снежной буре, подпрыгивал на неподвижном коне черный, бородатый царь
в шапке полицейского, — царь, ничем, никак не похожий на другого, который стремительно
мчался на Сенатской площади, попирая копытами бешеного коня змею.
Хочется ему и
в овраг сбегать: он всего саженях
в пятидесяти от сада; ребенок уж прибегал к краю, зажмурил глаза, хотел заглянуть, как
в кратер вулкана… но вдруг перед ним восстали все толки и предания об этом овраге: его объял ужас, и он, ни жив ни мертв,
мчится назад и, дрожа от страха, бросился к няньке и разбудил старуху.
Свежий ветер так и режет ему лицо, за уши щиплет мороз,
в рот и горло пахнуло холодом, а грудь охватило радостью — он
мчится, откуда ноги взялись, сам и визжит и хохочет.
Однажды они вдвоем откуда-то возвращались лениво, молча, и только стали переходить большую дорогу, навстречу им бежало облако пыли, и
в облаке
мчалась коляска,
в коляске сидела Сонечка с мужем, еще какой-то господин, еще какая-то госпожа…
Бесенок так и подмывает его: он крепится, крепится, наконец не вытерпит, и вдруг, без картуза, зимой, прыг с крыльца на двор, оттуда за ворота, захватил
в обе руки по кому снега и
мчится к куче мальчишек.
Вот две бабочки, вертясь друг около друга
в воздухе, опрометью, как
в вальсе,
мчатся около древесных стволов. Трава сильно пахнет; из нее раздается неумолкаемый треск…
Весь
в пене
мчался конь его.
И он
промчался пред полками,
Могущ и радостен, как бой.
Он поле пожирал очами.
За ним вослед неслись толпой
Сии птенцы гнезда Петрова —
В пременах жребия земного,
В трудах державства и войны
Его товарищи, сыны:
И Шереметев благородный,
И Брюс, и Боур, и Репнин,
И, счастья баловень безродный,
Полудержавный властелин.
Сраженный
в нескольких шагах,
Младой казак
в крови валялся,
А конь, весь
в пене и пыли,
Почуя волю, дико
мчался,
Скрываясь
в огненной дали.
Тогда-то свыше вдохновенный
Раздался звучный глас Петра:
«За дело, с богом!» Из шатра,
Толпой любимцев окруженный,
Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как божия гроза.
Идет. Ему коня подводят.
Ретив и смирен верный конь.
Почуя роковой огонь,
Дрожит. Глазами косо водит
И
мчится в прахе боевом,
Гордясь могущим седоком.
Верхом,
в глуши степей нагих,
Король и гетман
мчатся оба.
Бегут. Судьба связала их.
Опасность близкая и злоба
Даруют силу королю.
Он рану тяжкую свою
Забыл. Поникнув головою,
Он скачет, русскими гоним,
И слуги верные толпою
Чуть могут следовать за ним.
В камине свил гнездо филин, не слышно живых шагов, только тень ее… кого уж нет, кто умрет тогда, ее Веры — скользит по тусклым, треснувшим паркетам, мешая свой стон с воем ветра, и вслед за ним
мчится по саду с обрыва
в беседку…
Он бросился за ней, и через минуту оба уже где-то хохотали, а еще через минуту послышались вверху звуки резвого вальса на фортепиано, с топотом ног над головой Татьяны Марковны, а потом кто-то точно скатился с лестницы, а дальше
промчались по двору и бросились
в сад, сначала Марфенька, за ней Викентьев, и звонко из саду доносились их говор, пение и смех.
Он рисует глаза кое-как, но заботится лишь о том, чтобы
в них повторились учительские точки, чтоб они смотрели точно живые. А не удастся, он бросит все, уныло облокотится на стол, склонит на локоть голову и оседлает своего любимого коня, фантазию, или конь оседлает его, и
мчится он
в пространстве, среди своих миров и образов.
Вдруг этот разговор нарушен был чьим-то воплем с другой стороны. Из дверей другой людской вырвалась Марина и быстро, почти не перебирая ногами,
промчалась через двор. За ней вслед вылетело полено, очевидно направленное
в нее, но благодаря ее увертливости пролетевшее мимо. У ней, однако ж, были растрепаны волосы,
в руке она держала гребенку и выла.
Более сотни китайцев брали кули, пуда
в три-четыре, легко и ловко взбрасывали их себе на шею и
мчались во всю мочь на пароход под этим солнцем, когда дышишь будто огнем.
Напрасно водили меня показывать, как красиво вздуваются паруса с подветренной стороны, как фрегат, лежа боком на воде, режет волны и
мчится по двенадцати узлов
в час.
Мы быстро спустились
в город,
промчались мимо домов, нескольких отелей, между прочим французского, через площадь.
В сказанный час, даже
в темноте, увидели берег,
промчались через пролив благополучно — и вот мы опять
в Китайском море.
Мы быстро
мчались из одного сада
в другой, то есть из улицы
в улицу, переезжая с холма на холм.
В деревнях по улице бродят лошади: они или заигрывают с нашими лошадьми, или, испуганные звуком колокольчиков,
мчатся что есть мочи, вместе с рыжим поросенком,
в сторону.
Мы
промчались двадцать восемь верст
в два часа и прибыли на станцию Ба’танга или Ва’танга.
Весело и бодро
мчались мы под теплыми, но не жгучими лучами вечернего солнца и на закате, вдруг прямо из кустов, въехали
в Веллингтон. Это местечко построено
в яме, тесно, бедно и неправильно. С сотню голландских домиков, мазанок, разбросано между кустами, дубами, огородами, виноградниками и полями с маисом и другого рода хлебом. Здесь более, нежели где-нибудь, живет черных. Проехали мы через какой-то переулок, узенький, огороженный плетнем и кустами кактусов и алоэ, и выехали на большую улицу.
Мы долго
мчались по этим аллеям и наконец
в самой длинной и, по-видимому, главной улице остановились перед крыльцом.
Вдруг раздался с колокольни ближайшего монастыря благовест, и все — экипажи, пешеходы — мгновенно стало и оцепенело. Мужчины сняли шляпы, женщины стали креститься, многие тагалки преклонили колени. Только два англичанина или американца
промчались в коляске
в кругу, не снимая шляп. Через минуту все двинулось опять. Это «Angelus». Мы объехали раз пять площадь. Стало темно; многие разъезжались. Мы поехали на Эскольту есть сорбетто, то есть мороженое.
Мы с французом выехали из крепости опять на взморье,
промчались по опустевшему кальсадо и вернулись
в город.
Мы
мчались из улицы
в улицу, так что предметы рябили
в глазах: то выскочим на какую-нибудь открытую площадку — и все обольется лучами света: церковь, мостовая, сад перед церковью, с яркою и нежною зеленью на деревьях, и мы сами, то погрузимся опять во тьму кромешную длинного переулка.
«Ваше высокоблагородие! — прервал голос мое раздумье: передо мной матрос. — Катер отваливает сейчас; меня послали за вами». На рейде было совсем не так тихо и спокойно, как
в городе. Катер
мчался стрелой под парусами. Из-под него фонтанами вырывалась золотая пена и далеко озаряла воду. Через полчаса мы были дома.
Вот выступают,
в белых кисейных халатах, персияне; вот парси с бледным, матовым цветом лица и лукавыми глазами; далее армянин
в европейском пальто; там карета
промчалась с китайцами из лавок
в их квартал; тут англичанин едет верхом.
Я бросился наверх, вскочил на пушку, смотрю: близко,
в полуверсте,
мчится на нас —
в самом деле «бог знает что»: черный крутящийся столп с дымом, похожий, пожалуй, и на пароход; но с неба, из облака, тянется к нему какая-то темная узкая полоса, будто рукав; все ближе, ближе.
Мы въехали
в город с другой стороны; там уж кое-где зажигали фонари: начинались сумерки. Китайские лавки сияли цветными огнями.
В полумраке двигалась по тротуарам толпа гуляющих; по мостовой
мчались коляски. Мы опять через мост поехали к крепости, но на мосту была такая теснота от экипажей, такая толкотня между пешеходами, что я ждал минут пять
в линии колясок, пока можно было проехать. Наконец мы высвободились из толпы и мимо крепостной стены приехали на гласис и вмешались
в ряды экипажей.
Его называют огневой, потому что он смотрит, между прочим, за огнями; и когда крикнут где-нибудь
в углу: «Фитиль!» — он
мчится что есть мочи по палубе подать огня.
Но долго еще видели, как
мчались козы
в кустах, шевеля ветвями, и потом бросились бежать
в гору, а мы спустились с горы.